Одним из главных препятствий, стоящих на пути включения лечебных методов традиционной китайской медицины в систему современной лечебной практики, является неясность для большинства современных врачей вопроса о том, какова сущность китайской медицины. В том виде, в каком она представлена в современных китайских руководствах и в написанных на их основе западных учебниках, китайская медицина воспринимается как законченная целостная медицинская система со своей собственной анатомией, физиологией, патологией, диагностикой и лечебной практикой. Врач, желающий эффективно практиковать акупунктуру, должен как бы забыть все то, чему его учили в университете, и начать мыслить совершенно другими, непривычными для него, категориями. Такой взгляд на китайскую медицину и породил подход, который можно назвать догматическим, чрезвычайно распространенный среди современных иглотерапевтов. В своем предельном выражении он характеризуется, во-первых, практически полным сознательным игнорированием современных научных исследований и нередко доведенным до абсурда последовательным противопоставлением современной научной и традиционной китайской медицинских систем ("или - или") и, во-вторых, мистификацией китайской медицины, превращающей лечебную практику в практику магическую. Другим подходом, распространенным среди современных иглотерапевтов, является подход, который можно назвать эмпирическим или редукционистским. Он во многом является реакцией на догматический подход и заключается в том, что для придания используемому методу видимости строгой научности система традиционной китайской медицины практически полностью отбрасывается, и лечение, представляющее из себя одну из разновидностей рефлексотерапии, производится путем нанесения различного рода точечных раздражений в области акупунктурных зон по рецептам ("при таком-то заболевании - такие-то точки"). Такой подход имеет ряд достоинств. Благодаря своей стандартности, он позволяет изучать действие акупунктуры на организм человека с помощью клинических и экспериментальных методов. Поэтому он широко используется в центрах по изучению китайской медицины. Однако главным его недостатком является значительное снижение качества лечения из-за отсутствия достаточной гибкости лечения, что является одним из достоинств традиционной китайской медицины.
Для решения вопроса о сущности китайской медицины недостаточно анализа концепций, приводимых в готовом виде в большинстве современных руководств по акупунктуре. Главной задачей, стоящей перед акупунктурологией, наукой о китайской медицине, является изучение возникновения и развития тех или иных концепций. Только так можно было бы разобраться в том, что в китайской медицине является устаревшим и не имеющим в настоящее время значения для клинической практики, а что требует самого серьезного изучения, осмысления и использования для лечения больных. При изучении традиционной медицины нельзя обойтись без исторического подхода.
Изучение истории китайской медицины показывает, что вплоть до конца XVII века и даже позже она была живой, развивающейся системой, охватывающей все знания, касающиеся анатомии, физиологии, патологии и лечения, доступные китайским врачам. Данные клинических наблюдений обобщались и публиковались, имели место научные дискуссии, при общности фундаментальных представлений существовали соперничающие друг с другом медицинские направления. Однако в отличие от европейской медицины, китайская медицина не пережила бурного периода переосмысления и переоценки взглядов, связанного с развитием анатомии и науки в современном понимании, давшей возможность применить данные физики и химии для объяснения явлений живой природы. Важно отметить, что это было связано не столько с особенностями китайской медицины как таковой, сколько с обстоятельствами исторического развития Китая в период после маньчжурского завоевания. Если мы сравним китайскую медицину XVI века с европейской медициной до Андрея Везалия, то увидим, что в то время она обладала целым рядом особенностей, но ни о каком отставании речи быть не могло (12). Поэтому и переведенный Андреем Клеером в конце XVII века на латинский язык классический китайский трактат о пульсе "Май-цзин" не воспринимался современниками как анахронизм (19).
Одной из главных особенностей китайской медицинской системы является целостный взгляд на организм человека и доведенная до высочайшего совершенства методика точечных воздействий на покровы тела. Но является ли сама идея лечения болезней путем воздействия на покровы тела чем-то сугубо специфическим для китайской медицины? Отнюдь нет. Являясь неотъемлемой частью магической и знахарской практики неолитического общества, практика нанесения поверхностных ранений, уколов и прижиганий была по-новому осмыслена уже в Древнем Египте, где считали, что сердце человека соединено несколькими десятками сосудов с поверхностью тела, поэтому воздействуя на кожу, мы можем лечить внутренние органы (7). В гинекологическом папирусе Эберса (II тысячелетие до н. э.) для лечения воспалительных заболеваний половых органов рекомендовались втирания в кожу ног (9). Греческая медицина, бывшая во многом исторической преемницей египетской, широко использовала прижигания, указания на которые встречаются во многих местах Гиппократова сборника (9). К сожалению, до нашего времени не дошли аутентичные схемы нанесения прижиганий, использовавшиеся в древнегреческой медицине. Однако представление о них дают миниатюры из рукописей салернской школы медицины, изображающие места для прижиганий при различных заболеваниях. По мнению некоторых исследователей эти миниатюры восходят к античным изображениям (13). В этих миниатюрах обращает на себя внимание значительное совпадение локализации и показаний точек воздействия с точками акупунктуры. Дальнейшее развитие методики точечных воздействий с целью лечения заболеваний на Западе, в отличие от Китая, пошло по пути усложнения метода кровопускания. Важно заметить, что в основе данного метода лежало стремление не только и не столько выпустить "плохую кровь" из организма, и тем самым восстановить гармонию между различными гуморами в организме, но и выпустить кровь из строго определенного участка тела. Это очень близко к тому, как понимали китайцы действие акупунктуры. Точки для кровопусканий, показанные на рисунке из русского рукописного лечебника XVIII века, удивительным образом во многом совпадают с точками акупунктуры (3). Начиная с периода раннего Возрождения Европа стала испытывать и опосредованное влияние китайской медицины через переводы книг арабских авторов, которые были знакомы с китайскими лечебными воздействиями. Так, например, в "Трактате о хирургии и инструментах" Абу-л-Касима (Х в.), одной из самых популярных в средневековой Европе медицинских книг, многократно издававшейся на латинском языке, мы читаем: "Если в матке от холода и влажности появилось вещество, из-за чего больная не может забеременеть, (и при этом) у нее нарушены менструации и прекращается их течение, и появляются боли в это время, тогда необходимо сделать ей три прижигания вокруг пупка, как мы упоминали в разделе о прижигании почек; одно или два прижигания - в области поясницы или посреди седалища". А в разделе о прижигании почек, на который ссылается автор, мы читаем: "Если в почках боль появилась от тяжелых паров или от холода и она стала приносить страдания голове больного, то необходимо сделать прижигания прямо над почками, по одному над каждой почкой" (1). И методика прижигания, и локализация точек воздействия, и использованная терминология соответствуют синдрому китайской медицины "холод - влажность почек". Не вызывает сомнения, что это цитата из арабского перевода одного из китайских медицинских трактатов, возможно имевшихся в библиотеке кордовского халифа, которой пользовался Абу-л-Касим при написании своей книги.
Акупунктура и прижигание были широко распространены в средневековой Руси. Вот что пишет крупный знаток древнерусской медицинской литературы Н. А. Богословский: "Рудометами же выполнялось "стрекание кожи" (акупунктура). В древности эта лечебная мера на Руси пользовалась большой популярностью. Точечные, полосчатые в виде царапин, "круговые", в форме различных геометрических фигур уколы делались, не вызывая крови, на различных участках тела. Инструменты носили различные местные названия: "ражнь", "вьсекало", "бодець", "игло", "шило", "гвоздь", "стрекало"". Метод прижигания назывался на Руси "жежением". Н. А. Богословский писал: "Но чаще всего "жежению" подвергались люди. Можно смело утверждать, что на Севере в XV - XVII веках, кроме грудных детей, не было человека, кто бы не претерпел в тот или иной период своей наиболее активной жизни этой болезненной операции... Показаниями к "жежению" были преимущественно болезни хронические, бесплодие женщин (выделено нами - И. Г., Н. П.) и в особенности сухотная (чахотка)" (2).
Метод поверхностных воздействий никогда не умирал и не исчезал в Европе и продолжал изучаться и практиковаться и в XIX и в XX веках. Так, иглоукалывание широко практиковал личный врач Наполеона Берлиоз, а прижигание, вновь широко распространившееся в Европе со второй половины XVIII века по методике, заимствованной из Японии, получило дальнейшее распространение и развитие во Франции благодаря Путо, Перси и Ларрею и, позднее, в Германии благодаря, в частности, Грефе (17). Таким образом, в числе приверженцев метода мы видим знаменитых европейских врачей прошлого века.
Бурное развитие физиологии и патофизиологии во II половине XIX века сопровождалось появлением нескольких интересных исследований, посвященных связи кожных покровов с внутренними органами. С. П. Боткин в своей статье "О рефлекторных явлениях в сосудах кожи и о рефлекторном поте" приводит целый ряд ценных наблюдений, показывающих связь патологических изменений внутренних органов с локальными изменениями потоотделения, побледнением или покраснением кожи и с местными изменениями температуры кожи. В частности, он указывает на покраснение кожи лица при повышении тонуса матки, о похолодании и потливости кожи низа живота при страданиях половой сферы, о возможности появления маточных кровотечений при действии теплом на низ живота. Он писал: "На основании всего сказанного мы можем убедиться, что просвет сосудов кожи находится под очень разнообразными влияниями: с одной стороны, как известно, постоянная, большая или меньшая, отдача тепла из тела окружающей среде, с другой, - различные периферические и центральные изменения нервных аппаратов внутри организма обуславливают громадное значение кожи, как органа, регулирующего в теле тепло и выполняющего различные внутренние отправления... Прекращение деятельности кожи, как известно из опытов над животными, оканчивается неизбежной смертью при очень сложных расстройствах отправления и питания тела... Считаю излишним распространяться о клинической важности и значении отраженных изменений в просвете сосудов при различных патологических процессах, изучение которых во всей их сложности составляет задачу каждого практического врача" (4). Большое внимание исследователей, заинтересованных связью кожных покровов с патологией внутренних органов, было уделено изучению зон кожной гиперальгезии. Громадная заслуга в этой области принадлежит английскому невропатологу Геду, во второй половине 1890-х годов написавшему книгу, посвященную расстройствам кожной чувствительности при заболеваниях внутренних органов. Сали, излагая данные Геда, писал: "Во всяком случае, полезно будет в дальнейшем обращать внимание на эти факты, одинаково интересные и теоретически и практически. Заметим еще, что открытые на основании этих наблюдений соотношения между глубокими органами и поверхностью кожи, особенно на глубокие болезненные возбуждения. Представляется весьма вероятным предположение, что те же анатомические пути, которые обусловливают кожную гиперестезию при заболеваниях глубоких органов, могут, наоборот, служить для притупления боли путем сильных раздражений кожи, хотя сущность этого процесса нам еще не известна" (18). Большое значение в дальнейшем развитии работы Геда имели исследования киевского профессора Михаила Лапинского. На протяжение многих лет скрупулезно изучая клинику невралгий тройничного нерва, он пришел к выводу, что "является настоятельная потребность разделить все виды невралгии лица на две большие группы и к одной, - вероятно меньшей, отнести только идиопатические страдания, причины которых лежат в функциональном заболевании самого нервного ствола, и другую, - огромную - к которой нужно отнести формы симптоматической невралгии" (6). Под симптоматической невралгией Лапинский понимал боли и гиперестезии в области покровов головы и шеи, возникающие в ответ на появление патологических очагов в различных частях тела. Так, в числе других Лапинский описал несколько случаев, когда причиной упорных невралгий лица были страдания половой сферы. Полное исчезновение локальных головных болей наступило у больных после адекватного противовоспалительного лечения (лечил проф. Писемский) и после удаления полипа матки (оперировал проф. Рейн). Главной заслугой Лапинского является изучение тонких особенностей отраженных болей и гиперестезий при страданиях внутренних органов, могущих помочь уточнить как свойства и природу областей воздействия, используемых в акупунктуре, так и то, каким образом в Китае в результате длительных целенаправленных клинических наблюдений могла сформироваться сложная система зон акупунктурного воздействия.
Профессор Лапинский писал: "Особенно важные обстоятельные сведения при дифференцировании идиопатической невралгии лица от симптоматической мне дало исследование чувствительности лица, шеи и волосистой части головы.
Повод исследовать тщательно чувствительность упомянутых частей тела доставили несколько моих больных, у которых помимо ясных болей лица, были еще различные парестетические ощущения то головы, то шеи, то лица. Исследуя у них способность воспринимать ощущения боли, тепла, холода и прикосновение, я находил различные отступления на этих местах, а именно повышение восприятия, причем границы повышения ощущений не укладывались вовсе ни в рамки распространения отдельных нервов головы, шеи или лица, ни их ветвей.
Кроме того, границы этих повышенных ощущений не были стойки, а самая степень повышения чувствительности не была постоянна.
Эти данные заставили меня исследовать таковую же чувствительность и у всех других моих пациентов с болями лица или головы. При этом я имел возможность отметить у многих из них на коже головы, лица, шеи и уха различные геометрические или географические фигуры, в пределах которых чувствительность к уколу, теплу и прикосновению отличалась от соседних, представляя собою известное повышение или гиперэстезию этих видов чувствительности.
Определенные таким путем фигуры отличались несколькими особенностями.
Площадь их обычно не велика, но иногда она может равняться площади серебряного рубля и даже игральной карты. Они располагаются на лице, волосистой части головы, шее, ушах и т. д., причем границы их не совпадают с типичными пределами толстых нервных стволов, ни их отдельных веточек, как тройничного нерва, так и верхних шейных задних корешков.
Иногда подобного рода площадь, определяемая объективными исследованиями, дает себя чувствовать уже субъективно, иногда лишь некоторыми неприятными ощущениями, иногда же сильной болью.
Почти всегда каждая такая географическая фигура имеет известный пункт (не всегда лежащий в центре ее), определяемый как субъективно, так и объективно, который представляется особенно болезненным, и лежащее в его окружности поле, на котором гиперэстезия постепенно понижается с тем, чтобы окончательно ослабеть и потерять свой отличительный тон на границе зоны. В высокой степени характерна нестойкость этих площадей. Они исчезают, лишь только прекращается болезненный процесс в том органе, кожную проекцию которого они составляют. Вот почему их размеры меньше, а границы их отчетливее в свежих случаях. Напротив, они оказываются менее ясными и большого размера у хронических больных" (6). Столь длинная цитата была приведена нами по двум причинам. Во-первых, из-за огромного научного значения исследований Лапинского, не устаревших в течение нескольких десятилетий, прошедших со времени их опубликования. Никто ни до, ни после него не показал с такой классической ясностью таких принципиальных особенностей функционирования зон отраженной чувствительности, как их динамический характер, их "дыхание", несовпадение их с зонами распределения отдельных нервных ветвей и несовпадение местоположения зон аномальной кожной чувствительности с сегментарной висцеральной иннервацией внутренних органов. Второй причиной, побудившей нас привести данную цитату, было желание привлечь внимание к его исследованиям, незаслуженно забытым и ни разу не упомянутых в просмотренной нами литературе.
Подводя итог краткому очерку истории бытования в западной медицине методов поверхностного воздействия на покровы тела с целью лечения внутренних болезней можно сказать следующее. Зарождение методов поверхностного воздействия восходит к седой древности. Существует историческая преемственность в развитии данных методов как составной части медицины между Древним Египтом, Элладой, Римом и Западной Европой. На определенном этапе развития западной медицины эти методы были оттеснены на периферию лечебной практики, но не исчезли вовсе. Начиная со второй половины XIX века началось возрождение интереса к данным методам и изучение их на основе современной физиологии. Эти исследования показали, во-первых, на реальность возможности воздействия на нарушенные функции органов и систем через кожные покровы, во-вторых, на относительную специфичность кожных зон воздействия на внутренние органы, в-третьих, на сложность взаимосвязи орган - кожная зона, в-четвертых, на то, что характер и сила воздействия на специфическую кожную зону во многом определяют функциональный ответ организма на данное воздействие (С. П. Боткин). Для исключения возможного влияния знакомства с китайской лечебной системой на результаты исследования мы умышленно исключили из нашего анализа работы второй половины ХХ века, когда акупунктура стала получать распространение в Европе. Таким образом, можно с полным правом считать, что акупунктура имеет прочные основания, покоящиеся на опыте лечебной работы и не является умозрительной доктриной, которая может быть логически выведена из других сфер культуры, как то восточная медитация, натурфилософия, даосизм и магия, в значительной мере повлиявших на теорию и практику традиционной китайской медицины.
Мы уже указывали на то, что на протяжение многих столетий китайская медицина охватывала всю сумму знаний и представлений об организме человека. Акупунктура, как один из методов лечения, опиралась тогда на всю сумму медицинских знаний, и никакого разрыва между клинической практикой и современной для эпохи медицинской системой, что характерно для нашего времени, не было и в помине. Поэтому важнейшей методологической проблемой, стоящей перед исследователем, желающим использовать метод иглоукалывания эффективно и рационально, не только не отказываясь от достижений современной медицины, но и опираясь на них, является выяснение общих закономерностей сопряжения в китайской медицине метода точечных воздействий с представлениями той или иной эпохи об анатомии, физиологии, этиологии и патогенезе.
Л. С. Васильев писал: "Специфика и необычайная мощь этого (китайского) социо-культурного генотипа по меньшей мере частично были обусловлены и тем, что значительно удаленный от других центров древней цивилизации, Китай на протяжение всей своей длительной истории ни разу не подвергался таким кардинальным переменам религиозно-культурного и социально-политического характера, какие испытывали цивилизации Ближнего Востока (эллинизация, романизация, исламизация)" (5). Одним из выражений данной особенности является преемственность и непрерывность литературной традиции в Китае на протяжение многих столетий. Поэтому изучение и сравнение памятников медицинской литературы разного времени позволяют вывести интересные закономерности, могущие помочь творческой разработке современных принципов применения акупунктуры при различных заболеваниях и в частности при бесплодии. Одним из самых распространенных современных заблуждений относительно акупунктуры является мнение, что в центре системы чжэнь-цзю находится точка акупунктуры с ее показаниями, и поэтому для действенного применения метода необходимо знание определенных точек и их сочетаний ("рецептов"), показанных при тех или иных заболеваниях. Сравнительный анализ памятников медицинской литературы Китая опровергает это мнение. Наиболее значительными из них являются "Хуанди нэйцзин" (I в. до н. э. - I в. н. э.), "Нань цзин" (I - II вв. н. э.), "Май цзин" (III в. н. э.), "Чжэньцзю цзяи цзин" (III в. н. э.), "Тунжэнь шусюэ чжэньцзю туцзин" (XI в.), "Шисы цзин фахуэй" (XIV в.), "Цицзин ба май као" (XVI в.) и "Чжэньцзю дачэн" (1601 г.). Исключительная важность среди этих памятников принадлежит канону по иглоукалыванию и прижиганию "Хуанди нэйцзин" ("Трактат Хуанди о внутреннем"). Этот памятник, являясь по объему одним из крупнейших в древнекитайской научной литературе (около 200 000 иероглифов), содержит практически все основные знания античной медицины по анатомии, физиологии, этиологии, патогенезу и лечению, на основе которых китайская медицина развивалась на протяжение всего последующего времени. Очень подробно и обстоятельно изложено в трактате учение о внутренних органах и их функциях в норме и при патологии, о причинах болезненных изменений и о лечении их с помощью иглоукалывания и прижигания. Кратко сущность медицинской системы трактата можно сформулировать следующим образом. Здоровье или болезнь являются следствием правильного или неправильного функционирования 5 плотных и 6 полых органов. Жизнедеятельность организма поддерживается правильной циркуляцией крови и пневмы. Прежде чем назначить лечение, следует обследовать больного и поставить ему диагноз. Диагноз заключается в установлении места поражения (орган или часть тела), характера нарушения функции (полнота, пустота, холод, жар) и степени участия в патологическом процессе пневмы и крови. Одно из важных мест в теоретической системе медицины "Хуанди нэйцзина" занимает учение о проекции органов на поверхность тела (цзан-сян). Основой учения о проекции органов является представление о связи внутренних органов с поверхностью тела с помощью сосудов, по которым непрерывно циркулируют кровь и пневма. Воздействуя на периферические отрезки сосудов, за которыми в европейской литературе закрепилось название меридианов, мы можем влиять на нормальную работу внутренних органов. При рассмотрении содержания "Нэйцзина" бросается в глаза противоречие между подробнейшей разработкой клиники, диагностики, этиологии и патогенеза заболеваний и очень лаконичными сведениями о локализации и показаниях отдельных точек акупунктуры. Детальное описание сложной системы меридианов не сопровождается столь же детальным описанием точек. На некоторых меридианах описаны только 2 - 3 точки (10, 11). Данное противоречие является кажущимся. Создатели системы акупунктуры мыслили прежде всего в категориях нарушений функций сосудов (меридианов) в связи с нарушениями функций внутренних органов, а точка акупунктуры, на которую оказывалось воздействие выбиралась не сама по себе, а лишь в силу своей принадлежности к тому или иному сосуду. Дальнейшее развитие акупунктуры выражалось в постепенном смещении акцента с меридианного воздействия на точечное воздействие, так что к XVII веку широкое распространение получили рифмованные рецептуры точек воздействия при разных заболеваниях. Перевод произведений именно этой эпохи французским дипломатом Сулье де Мораном положил начало широкому распространению акупунктуры в Европе, начиная с 50-х годов нашего века. Однако верховенство меридианного подхода неизменно подчеркивалось практически всеми китайскими авторами на протяжение многих веков развития китайской медицины. Наш вывод о постепенном эволюционном развитии учения о местах воздействия в акупунктуре на основе учения о сосудах подтверждается анализом аутентичных медицинских текстов, обнаруженных в захоронении 2в. до н. э. вблизи от селения Мавандуй (14). Относящиеся ко времени, предшествовавшему составлению "Нэйцзина", они содержат описание 11 сосудов воздействия (причем для их обозначения используется слово, в буквальном смысле означающее кровеносный сосуд, май) и вообще не содержат описания точной локализации и показаний точек акупунктуры. Описанные в этих текстах места воздействия вообще не имеют собственных названий. Таким образом, анализ тысячелетнего развития метода акупунктуры в медицинских трактатах, развивающих учение, изложенное в "Нэйцзине", показывает, что процесс создания системы точек воздействия в том виде, в каком мы ее знаем теперь, растянулся на несколько столетий и заключался прежде всего в уточнении показаний применения отдельных точек акупунктуры при различных заболеваниях в процессе клинической практики. Важной особенностью этого процесса было то, что основой поиска новых точек и уточнения показаний их были все те же система меридианов и учение о проекции органов.
Отсюда следует важный вывод о том, что если мы хотим применять метод акупунктуры, не отказываясь от многовекового клинического опыта китайских врачей, и в то же время творчески развивая его, мы должны проанализировать показания точек акупунктуры, применяющихся для лечения того или иного заболевания, в рамках показаний меридианов акупунктуры, к которым они принадлежат, а показания меридианов в целом рассмотреть с точки зрения современных научных представлений о патогенезе того или иного заболевания.
Используем данный подход для разработки принципов применения акупунктуры при бесплодии. По данным Кристины Нгуен-Рекурс, в гинекологической практике используется 94 меридианных точки акупунктуры, 27 классических внемеридианных ("чудесных") точек и 12 так называемых "новых" точек (15, 16). Основные меридианы, используемые в гинекологии, показаны на рисунках 1 - 12 (8). Однако главными меридианами, управляющими женской половой сферой, являются 3 иньских меридиана ног: меридиан печени, меридиан почки, меридиан селезенки. Анализ показаний точек акупунктуры без учета их меридианной принадлежности не дает нам четких указаний, как использовать ту или иную точку акупунктуры для лечения конкретной больной, поскольку на всех трех упомянутых меридианах имеются точки со сходными показаниями, например, "нарушения менструального цикла", "боли внизу живота".
Для правильного выбора точек воздействия при бесплодии следует рассмотреть показания каждого из трех иньских ножных меридианов. Приведем фрагмент одной из таблиц новейшего японского атласа по точкам акупунктуры (10).
| Меридиан почек | Меридиан печени | Меридиан селезенки |
| Горло | ||
| Легкие | ||
| Желудок | ||
| Кишечник | Кишечник | |
| Селезенка | ||
| Печень | ||
| Почка | ||
| Живот | Живот | Живот |
| Тонкая кишка | ||
| Наружные гениталии | ||
| Выделительная система | Выделительная система | Выделительная система |
| Репродуктивная система | Репродуктивная система | Репродуктивная система |
| Жар | ||
| Холод | ||
| Психика |
Таблица 1. Три иньских ножных меридиана. Общие показания.
Данная таблица помогает понять, что же лежит в основе применения точек акупунктуры, используемых в гинекологии при разных формах патологии. Легче всего разобраться с меридианом селезенки. Его показания включают в себя прежде всего нарушения желудочно-кишечного тракта и хронические воспалительные процессы (симптомы "холода"). Данные нарушения часто являются результатом спаечного процесса в брюшной полости и нарушения моторики гладкомышечных структур. В гинекологической практике такие состояния характерны для хронических воспалительных заболеваний органов малого таза с нарушением моторики маточных труб. Следовательно, именно при этих нарушениях и следует в первую очередь использовать точки меридиана селезенки в гинекологической практике.
Показания меридиана почек имеют свои существенные особенности. Это прежде всего острые воспалительные заболевания (симптомы "жара") любой локализации (от носоглотки до мочеполовой системы). Отсюда следует, что воздействие на точки меридиана почек имеет общее иммуностимулирующее действие на организм. Кроме того, важной особенностью функции почек в системе традиционной китайской медицины является их центральное положение в управлении всей репродуктивной системой. Меридиан почек тесно связан с "чудесным" сосудом чун-май, управляющим репродуктивной системой в целом и отвечающим за нарушения менструальной функции. Сочетание иммуностимулирующей и эндокринной функций, контролируемых меридианом почек, указывает на тесную связь данного меридиана с функцией надпочечника. Можно сделать вывод, что стимуляция точек меридиана почек оказывает важное регулирующее действие на стероидный синтез в надпочечниково-яичниковом комплексе, а потому данные точки могут быть использованы при разных формах гиперандрогении.
Наконец, для меридиана печени характерными показаниями являются общие нарушения, связанные с расстройствами психоэмоциональной сферы ("гнев повреждает печень") и местные болевые симптомы. В гинекологической практике точки данного меридиана следует использовать при хронических воспалительных процессах половых органов, предменструальном синдроме, нарушении функции желтого тела и для гармонизации взаимодействия между высшими отделами центральной нервной системы и гипоталамическим комплексом.
Таким образом, с некоторыми оговорками, основные показания трех главных меридианов, используемых для лечения женского бесплодия, во многом совпадают с основными видами нарушений, имеющих место при бесплодии: спаечным процессом, местными воспалительными реакциями и гормональными нарушениями. Приведенные выше соображения послужили основой для разработки нашего метода лечения бесплодия с использованием акупунктуры, который будет описан в отдельной работе. Данный подход является оригинальным и ни разу не встретился нам при изучении литературных источников.
1. Абу-л-Касим аз-Захрави. Трактат о хирургии и инструментах. Факсимиле рукописи. Издание текста, перевод с арабского, предисловие, примечания и указатели З. М. Буниятова. М.: Наука, 1983. - 284, 287 с.
2. Богоявленский Н. А. Медицина у первоселов русского Севера. Л.: Медицина, 1966. - 160 с.
3. Богоявленский Н. А. Отечественная анатомия и физиология в далеком прошлом. Л.: Медицина, 1970. - 160 с.
4. Боткин С. П. О рефлекторных явлениях в сосудах кожи и о рефлекторном поте. // Боткин С. П. Курс клиники внутренних болезней и клинические лекции в двух томах. Т. I, с. 309 - 331. М.: Медгиз, 1950.
5. Васильев Л. С., Кобзев А. И. Предисловие. // Этика и ритуал в традиционном Китае. М.: Наука, 1988. с. 3 - 16.
6. Лапинский М. Клинические и диагностические особенности идиопатической и симптоматической невралгии лица. Спб: Практическая медицина, 1911 - 48с.
7. Мороховец Л. З. История и соотношение медицинских знаний. М.: Университетская тип., 1903. - 392 с.
8. Acupuncture en obstetrique. -Collet D., Chameaud J., Baudet J.H., Bossy J. //Revue française gynécologique obstetrique, 1985, v. 80, N 1, p. 25-31.
9. Fischer I. Geschichte der Gynäkologie // Halban J., Seitz L. (Hrsg.) Biologie und Pathologie des Weibes. Bd. 1. S. 1 - 202. - Berlin und Wien: Urban und Schwarzenberg, 1924.
10. Kinoshita Haruka; Shirota Fumihiko. Toyo igaku. -Tokyo: Gakken, 1985. -862c.
11. Li Shengshao. The exploration on the origin of the points and channels as well as their relation. //Selections from article abstracts on acupuncture and moxibustion. Beijing, 1987, p. 28 - 29.
12. Lu Gwei-Djen, Needham J. Celestial lancets: a history and rationale of acupuncture and moxa. - Cambridge: Cambridge University Press, 1980. - XX, 427p.
13. (Meyer-Steineg T., Sudhoff K.) Мейер-Штейнег Т., Зудгоф К. История медицины. Пер. с нем. М.: Госиздат, 1925 - 463 с.
14. Nguyen P. La formation historique du systeme de méridiens: I. Les textes de Ma Wangdui et leurs interprétations. //Révue française de médecine traditionnelle Chinoise, 1987, N 124, p. 217-228.
15. Nguyen-Recours C. Acupuncture et gynécologie médicale: Bases et intetets thérapeutiques. //Ibid., 1978, N 56, p. 231 - 241.
16. Nguyen-Recours S. Points nouveaux et curieux en gynécologie-obstétrique. //Ibid., 1987, N 125, p. 306-308.
17. Reichert, von. Ein Beitrag zur Geschichte des Moxe. // Archiv für Geschichte der Medizin, 1879, Bd. 2, H. 1 und 2.
18. Sahli H. Учебник клинических методов исследования. Пер. с нем. 4-е русское издание. СПб.: Практическая медицина, 1910. - 1516 с.
19. Unschuld P. U. Introductory remarks. // Approaches to traditional Chinese medical literature. Dordrecht: Kluwer Academic Publishers. - p. IX - XIX.
